Как-то однажды, стоя на кухне, в окно я увидел прекрасную женщину, принцессу. Она шла широкими, размашистыми шагами по асфальтовой дорожке, по диагонали пересекая двор. Она была высокой, стройной. Одета по простому в джинсы синего цвета, подчеркивающие ее тонкую талию, и свитер, тоже синий, но более темный. Веселая, задорная улыбка сияла на ее тонком лице. Огромные зеленые глаза смеялись. Прямые, светлые волосы, подстриженные в стиле ŤКареť обрамляли счастливое личико. Из всего этого великолепия выделялся красивый, прямой, Ťгреческийť носик.

Принцесса шла, и я мечтал о том, что она идет в мой подъезд. И она действительно направила свои стройные ножки, одетые в красивые босоножки, в нужном мне направлении. Я даже не мог подумать, представить себе, что она может идти к кому-то в гости. Я был уверен. Живем мы рядом, в одной парадной. Почему я ее раньше не видел и не обратил внимания? Ведь в этом доме я уже живу почти десять лет.

Прошло несколько месяцев после этого события, но у меня она не выходила из головы. Ее образ часто появлялся в моем воображении, с каждым разом становясь еще прекрасней. И вот однажды вечером, я как всегда вышел на лестницу покурить и увидел мою красивую сказочную мечту, стоящую прислонясь к теплой батарее с сигаретой в руках. На лестнице царил полумрак, и, я ее не смог подробнее в деталях рассмотреть. Но то что это была она, не вызывало никаких сомнений. Мне казалось, я узнаю этот силуэт из многих тысяч.

- Как вас зовут, красавица? спросил я.

- Оля, тихо ответила она красивым, нежным голоском, который я еле расслышал.

- А меня Саша, очень приятно познакомиться, произнес я банальную избитую фразу, которую в этом случае говорят. Мне даже самому стало стыдно. ŤНе мог что-нибудь более оригинальное сказатьť подумал я про себя.

- Мы с вами, как я погляжу, соседи. В какой квартире вы живете? спросил я еще, на мой взгляд, более банально.

- В 327. Направо и еще раз направо, сказала Оленька, как я ее про себя назвал.

Я же жил в левом крыле парадной. Но все равно. Жить на одном этаже с таким красивым созданием я не мог даже мечтать. Меня только не отпускал вопрос. Он упорно сверлил мою голову. Как это я до сих пор ее не видел, не замечал, не обращал своего внимания? Слепой что ли?

- А вам можно позвонить? спросил я робко.

- Да, конечно она назвала свой номер телефона. Я мгновенно запомнил его. Он отпечатался в моей памяти.

- А муж не приревнует?

- Он в армии. Служит на флоте. Еще осталось почти два года. Телефон может взять моя мама, Людмила Алексеевна. Позовете меня, и я подойду ответила она просто и как-то буднично, бросила окурок и, не сказав до свидания, скрылась за углом.

С тех пор мы часто вечером встречались на лестнице. Я теперь, когда собирался курить, всегда звонил Оленьке, и мы встречались на лестнице. Стояли, курили и без остановки по долгу болтали. Я совершенно не задумывался о том, а как на это смотрит Татьяна. А она часто за мной выходила на лестницу, когда я долго не возвращался домой.

- О чем так долго можно беседовать? только и спрашивала она. Всегда при этом улыбаясь. Она и не подозревала, что я снова влюбился. Потерял голову, забывая про все на свете.

И, однажды, мы как всегда стояли и о чем-то мило болтали. Вдруг, во мне проснулся дьяволенок хулигашка, я осмелел и, прижав Оленьку к батарее, поцеловал. Как ни странно было для меня, но она ответила на поцелуй, слегка раскрыв губки. В этот вечер я пришел домой и светился, как лампочка ŤИльичаť. С тех пор я превратился в сумасшедшего Ťмартовского котаť.

Оля мне рассказала, что живет она с мамой и отчимом, дядей Толей. Олина мама когда-то со своим мужем, Толей и его мамой, старой коренной Ťэстонкойť, что говорило о трудном характере, жили в одной коммунальной квартире. Дядя Толя тихо был влюблен в ее маму. И, как бы по соседству постоянно приносил ей цветы, чего не делал муж. Со временем Олина мама разругалась и разошлась с мужем. Став бывшим, он уехал к своей маме. Чему дядя Толя был в тайне рад. Он стал более активно ухаживать за Люсечкой, как он теперь ее называл, и через некоторое время они поженились.

Эти постоянные перекуры постепенно переросли во встречи. Оля работала в институте ŤМеханобрť, который находился здесь же на Васильевском острове. Работала она уборщицей. У нее был маленький сын Вова. Оля мне рассказала, как у него в три месяца произошел сбой в работе почек. Его уже синего увезли на скорой в больницу.

- Когда подрастет, лет так в пять, придется ему сделать операцию, вынесли свой страшный вердикт врачи. У Вовы было сужение мочеточника.

Поэтому Оле и пришлось пойти работать уборщицей на мизерную зарплату, хотя у нее за плечами был ŤКрасный дипломť Машиностроительного техникума. О яслях и речи не могло быть. Только один опытный врач - педиатр высказал свое особое мнение.

- Может все и обойдется. Мы проведем соответствующий курс терапии.

У Вовы все может само пройти с возрастом. Разрастись обнадежила она.

Вам, мама, только обязательно надо будет каждые полгода привозить Вову на обследование. У нас делается снимок и фиксируется прохождение по организму жидкости с использованием окрашивающего вещества и контраста,- сказала врач и добавила - Урография называется.

Вова

Не трудно представить, каково было Оле каждые полгода снова и снова переживать этот кошмар. Ведь для мамы не существует большего несчастия, чем больной ребенок. Ради этого можно пожертвовать всем.

Однажды раздался телефонный звонок. Это была Оля.

- Ты один дома? вкрадчиво и с какойто надеждой в голосе спросила она

- .Можно мы к тебе с сестрой зайдем сфотографироваться?

А я как-то ее приглашал в гости, обещая сделать портрет. Я тогда всерьез увлекался фотографией. Ходил на различные фотовыставки, занимался в фотокружке и покупал журнал ŤСоветское фотоť. Чувствовал, что во мне просыпается фотохудожник. Часто выезжал по сказочным Ленинградским пригородам, вооружившись стареньким отцовским фотоаппаратом. Гулял в гордом одиночестве по городу, стараясь выхватить красивые городские пейзажи, понять, почувствовать великолепную, ни кем не сломленную, его гордую душу. Раскрыть город перед собой, воплотив это чувство в черно-белых снимках.

- Конечно можно! с нескрываемой радостью сказал я.

Было тогда 8-е Марта. Этот день, по-видимому, стал роковым для меня, если вспомнить мое знакомство с Татьяной.

Оленька и ее сестра вскоре пришли. Я их усадил на диван. Сестру звали Марина. Она была двоюродной и внешне резко отличалась от Оли. У Марины были жгуче черные глаза, длинные черные волосы. Одним словом Ťцыганка Азаť. Она была немного более пышной, чем Оля в комплекции. Дороднее я бы сказал. Лицо круглое, как у колобка. Маленькие, близко посаженные глазки и сильный немного грубый с явной хрипотцой голос.

- Я сейчас. Возьму только фотоаппарат, вспышку и поменяю объектив. У меня уже все готово скороговоркой сказал я.

Предложив им немного выпить шампанского в честь женского праздника, и совершенно забыв от счастья их поздравить, вышел из комнаты. Моя любимая у меня в гостях. Эта мысль переполняла сердце. Оно билось, как колокол, готовое сойти с ума. Хотелось кричать и петь. Моими глазами, моими руками управляла любовь, когда я фотографировал. Получилось очень даже неплохо. Я сделал красивый портрет Оли и подарил ей.

Оля

Эта встреча нас еще больше сблизила. Мы стали с Олей ежедневно перезваниваться. Как всегда встречались на лестнице. Болтали о всякой всячине и целовались, целовались, целовались.

Прошла весна, и наступило лето. Оленька уехала с Вовой на дачу. Я за это время немного успокоился в чувствах. И последовавшие за летом осень, и зиму мы с Олей не встречались. Но опять настала весна. Все стало просыпаться. И чувства проснулись тоже. Однажды, взяв в руки телефон, я робко набрал Олин номер. Раздался гудок, и на противоположном конце провода взяли трубку. Это была Оля.

- Алло услышал я Олин голос.

- Привет. Узнаешь? Это сосед, Саша промямлил я не совсем уверенно.

- А, пропащая душа. Куда ты исчез? Не звонил. Забыл что ли? А я вот всю зиму болела, и поддержать меня было не кому сказала Оля.

- А что такое с тобой приключилось? волнуясь, произнес я Простыла?

- Да ангина замучила. Гланды пришлось удалить.

- А как ты? Что новенького?

- Я остался один. С Татьяной мы разошлись, как в море корабли. Так, что теперь свободен. Не надо ничего скрывать и притворяться Может, как-нибудь встретимся?

- С удовольствием! согласилась Оля.

Мы возобновили встречи. И пока ее муж не вернулся из армии, мы встречались каждый день. Вернее, я ее встречал после работы и пешком провожал до дома. Ритуал провожания для меня это было три часа счастья, упоения встречей, беседой, жарких поцелуев. И какая тоска брала в момент расставания. Единственное, что успокаивало так это телефон, по которому мы могли сутками болтать.

Как-то раз Оленька пригласила меня к подруге. Они учились вместе в техникуме. Почти одновременно выскочили замуж за однокурсников и почти одновременно родили пацанов. Жила подруга рядом, метров триста от нашего дома. Вечером я Олю встретил с работы и мы пошли в гости. Причина была та же. Сфотографироваться.

Нам открыла дверь миловидная девушка не высокого роста, стройная, со светлыми окрашенными волосами, подстриженными также как у Оли. Лицо овальное, на котором четко прорисовывались пухлые, страстные губы. Аккуратный небольшой носик делал лицо приятным.

- Знакомьтесь. Лена Саша, - представила нас друг другу Оля.

- Заходите. Раздевайтесь. Проходите в комнату и располагайтесь, - схожу на кухню за бокалами.

Мы с Олей прошли и расселись на диване. Пришла Лена и открыла дверцу бара. В нем сразу загорелась лампа, освещая все великолепие содержимого. Такого богатства выбора я никогда не видел.

- Ого! - воскликнул я откуда такая красота?

- Лена работает в баре гостиницы ŤПрибалтийскаяť, - гордо произнесла Оля.

Гостиница ŤПрибалтийскаяť недавно была построена для интуриста и считалась самой престижной в городе.

- Тогда все понятно, - произнес я Очень полезное знакомство.

Пригубив густой, божественный напиток какого-то белого цвета, я приступил к обязанностям фотографа. Потекла мирная, тихая беседа, за которой время пролетело быстро.

С тех пор мы с Олей превратились в постоянных гостей и однажды впервые остались ночевать. Это было великолепно. Целый фейрверк ласк изголодавшихся тел. И наш голод был утолен полностью. Мы прошли испытание физической близостью. Теперь постоянно вставал вопрос: ГДЕ? Однажды от нетерпения я рискнул ночью зайти к Оле домой. Родители крепко спали, хотя мама, может быть, и слышала, как я зашел, но она тоже женщина и понимала свою дочь. Мы с Олей провели сладкую, полную страсти ночь, а рано по утру я тихонечко вышел. Эта удачная попытка стала регулярной. Сын у Оли был еще совсем маленький и спал крепко.

Но пришла осень, и вернулся Олин муж из армии. Я не знал, куда себя деть, что делать, когда из окна видел их вместе, идущих под ручку. Прошло с пол года и случилась беда. Олин муж, придя из армии и чтобы жить, не зная забот, связался с бандюками, и вскоре они его подставили. Был суд, изрядно потрепавший Оле нервы. И Алексею, так звали Олиного мужа, дали восемь лет строго режима. Оля сразу же подала на развод. Все свершилось. И она осталась одна с сыном.

Мне бы, дураку, здраво поразмышлять по этому поводу. Бросить человека в трудную минуту. Этот факт как нельзя более точно характеризовал Олю. Но я был ослеплен любовью и ничего не замечал. Мы быстро восстановили наши встречи, используя любую возможность уединения.

свадьба

Свадьба проходила в новом, красивом Дворце Бракосочетаний на Петровской набережной, а вечером мы уже сидели в гостинице ŤПрибалтийскаяť. Я изрядно выпил и Ťперваяť брачная ночь была никакой. Я заснул, как только добрался до постели. Вскоре, под не заметным Олиным давлением, я усыновил Вову. Ему поменяли отчество, но фамилию оставили прежней, как у мамы. Лето Оля проводила на даче, которую они снимали в поселке Прибытково уже лет двадцать. Еще Олино детство проходило на этой даче. Я с работы приезжал к ним и привозил цветы и что-нибудь вкусненькое.

Так прожили мы с Ольгой, как мне казалось в счастье, восемь лет. Они пролетели как-то быстро и незаметно. Мы особо никуда не ходили, пожалуй только к подруге Лене, которая вышла замуж за бармена гостиницы ŤОктябрьскаяť.

Оля в жизни отличалась очень сильным характером. У нее заранее, на много лет вперед, жизнь была спланирована и просчитана. Я же со своим характером, заложенным еще в детстве, Ťвсегда второйť, полностью подпал под ее влияние. Я был ослеплен своей Любовью и не замечал, казалось бы, простых вещей. Это сейчас с высоты своего возраста и по прошествии времени, .у меня на все открылись глаза. А тогда

Оля и Вова

Вся жизнь с Ольгой прошла как во сне. Постепенно она полностью мной завладела. Поглотила меня и превратила в свой придаток. Она стала в семье явным лидером. Я думал: ŤНу что тут такого. Многие семьи живут в таком положении, когда жена всем верховодитť. И я безвольно, искренне, полностью доверяя ей, подчинился.

Все началось с того, что она ревновала меня к моему сыну, Жене. Я регулярно с ним встречался в доме у Татьяны.

- Как прошла встреча? Как Женечка? Как Танюша? с ехидством, полным сарказма в голосе, спрашивала меня Оля.

Мне бы тут проснуться. Подумать о судьбе бывшего мужа. Проявить силу характера. Но Я по прежнему оставался слеп. И это принесло свои плоды.

В начале, Ольга постаралась отвадить меня от встреч с сыном. И ей это удалось без особых хлопот. При встрече со своим сыном, совсем случайной, я замыкался, уходил в себя и старался проскочить не замеченным. В конце концов, я перестал с ним встречаться, делая только денежные переводы алиментов и то в гораздо уменьшенном размере. Я Татьяну обманывал, а вместе с ней и сына. Но самое, пожалуй, главное это то, что я сына потерял. Сам оторвал его. Материально я также был, полностью зависим от жены. Все деньги приносил домой, ничегошеньки не откладывая в заначку, как делали мои друзья. И даже на элементарные маленькие подарки сыну и любимой жене, деньги приходилось просить у нее же. А это сильно угнетало, унижало меня в собственных глазах. И чувство неуверенности в себе многократно усилилось.

Вторым шагом стало отвлечение меня от моих привычек, любимых занятий, хобби. Постепенно я отошел от любимого фотодела. Ольга не приветствовала мое увлечение, критикуя посещение кружка и приобретение журнала ŤСоветское фотоť, деньги на который мне также необходимо было просить у жены. А мое увлечение джазом. Я как-то привел ее на концерт джазовой музыки. Она приняла меня за сумасшедшего. Ей не понятно было, как такая музыка может нравиться. А сама с большим удовольствием слушала Машу Распутину. Последнее вполне может дать оценку богатству ее внутреннего мира. И в сочетании с сильным характером, это оказалось Ťядерной смесьюť.

Внезапно я сильно заболел неизлечимой болезнью. Чувствовал с каждым месяцем, годом все хуже и хуже. Мне в то время было не до секса и мы с Олей стали отдаляться друг от друга. В результате начались измены, а это еще более задело мое мужское самолюбие. Мы стали часто ругаться и в конце концов решили развестись. На прощание она мне сказала строгим, холодным голосом

- Я никогда тебя не любила по-настоящему. Мне вообще это чувство не знакомо.

Я был поражен, шокирован. Правильно говорят: ŤНа чужом несчастье, своего счастья не построитьť.

ДАЛЕЕ НАЗАД